За смерть ребенка от пневмонии педиатр получил 2 года лишения свободы

В больницу поступил 4-месячный ребенок с диагнозом «острый бронхит». Состояние маленького пациента ухудшалось, его перевели в отделение реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ), но через некоторое время он скончался. Поиском виноватых занялся Следственный комитет, его взор пал на педиатра.

Снова 238 УК РФ

В приемное отделение детской клинической больницы поступил 4-месячный ребенок с сухим кашлем и температурой свыше 39 градусов. Педиатр поставил диагноз «острый бронхит», и маленького пациента госпитализировали для лечения в стационаре под кураторством этого же педиатра.

В ближайшие дни состояние ребенка ухудшилось, для оказания экстренной помощи его перевели в ОРИТ. Там у пациента выявили пневмонию, однако спасти его не удалось.

Было возбуждено уголовное дело по ст. 238 Уголовного кодекса РФ (УК РФ) – оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Обвиняемым стал лечащий врач-педиатр, поставивший диагноз «острый бронхит».

Дефектные дефекты дефектов

В рамках судебно-медицинской экспертизы в действиях педиатра, а точнее в бездействиях, обнаружили множество дефектов: дефекты диагностики, дефекты тактики ведения пациента и дефекты лечения.

Лейтмотив всех дефектов можно выразить так: врач не предпринял попытки по дополнительному обследованию ребенка и установлению первопричины заболевания. Врач мог выявить пневмонию на более раннем этапе лечения либо установить первопричину заболевания бронхов и купировать ее, предотвратив ухудшение состояния здоровья ребенка и его смерть.

За кадром: дежурный врач и реаниматолог

Один из ключевых эпизодов данного дела произошел ночью – мать пожаловалась на одышку у ребенка. Были вызваны дежурный врач и реаниматолог, которые установили пониженную сатурацию – 84%. Однако пациента в ОРИТ решили не переводить, ограничившись ингаляциями, кислородотерапией и внутримышечными инъекциями.

Спустя 5 часов ребенок был повторно осмотрен – уровень сатурации пришел в норму, и дежурный врач назначил антибиотики. Затем ребенка осмотрел лечащий врач-педиатр, который тоже не усмотрел причин для перевода в ОРИТ ввиду улучшения состояния пациента.

Однако в скором времени уровень сатурации у ребенка снова упал до 93%, были зафиксированы несколько эпизодов апноэ, и на фоне общего ухудшения состояния лечащий врач перевел пациента в ОРИТ.

Большая часть опрошенных экспертов и специалистов указывали на несвоевременный перевод ребенка в ОРИТ: его надо было осуществить еще при первом понижении сатурации, поскольку столь низкий уровень однозначно требовал немедленной интенсивной терапии. То есть перевести ребенка в ОРИТ должен был дежурный врач и реаниматолог. Однако отвечать за действия данных врачей пришлось педиатру в одиночку.

Собственно, в отношении реаниматолога параллельно шло другое судебное разбирательство, по окончании которого он был признан виновным и приговорен к 4 годам лишения свободы в колонии общего режима. На допросе по делу педиатра реаниматолог отказался давать показания со ссылкой на ст. 51 Конституции РФ, т. е. воспользовавшись правом не свидетельствовать против самого себя.

Приговор педиатру – 2 года колонии

Суд признал врача-педиатра виновным по п. «б» ч. 2 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, предназначенных для детей в возрасте до 6 лет и не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей).

Врачу вменили бездействие, которое повлекло за собой тяжелое состояние ребенка, ставшее основанием для его перевода в ОРИТ. Сама смерть ребенка в вину врачу не ставилась, да и эксперты указали, что причинно-следственной связи между дефектами медпомощи и смертью ребенка не имеется. Причиной смерти стало развитие осложнений заболевания, а бездействие врача послужило лишь условием для такого неблагоприятного исхода.

Врача приговорили к 2 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Отбытие наказания было отсрочено на основании ст. 82 УК РФ до достижения ребенком осужденного 14 лет. Также было запрещено заниматься врачебной деятельностью на протяжении 2,5 лет. Приговор был обжалован, но апелляция оставила его в силе.

Весы правосудия на стороне обвинения

Медицинская общественность очень бурно отреагировала на приговор педиатру и реаниматологу (о нем мы поговорим в следующий раз). Однако стоит сказать, что доказательства обвинения как минимум в количественном отношении перевесили доказательства защиты. По существу, большая часть допрошенных работников больницы, не говоря уже о специалистах и экспертах, подтвердили нарушения со стороны педиатра.

Доказательства со стороны защиты не вызвали у суда радушия, а часть из них вовсе была отвергнута по причинам, знакомым каждому адвокату по уголовным делам. Так, заключения экспертов и специалистов со стороны защиты суд оценил критически, сославшись на их подготовку в частном порядке (вне рамок производства по делу). Заключение же эксперта (на секунду – доктора медицинских наук и профессора РАН) было поставлено под сомнение потому, что он не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Что еще не так с приговором

Суд, имея целый пласт обвинительных доказательств, не обосновал наличие у педиатра умысла (прямого или косвенного) на оказание некачественной и небезопасной медпомощи. Приговор ограничился лишь тем, что педиатр как квалифицированный специалист прекрасно понимал тяжесть состояния ребенка и необходимость оказания ему правильной медпомощи, но не сделал этого.

Причин и мотивов, по которым врач бездействовал, суд не привел, однако именно от них зависит форма вины (умысел или неосторожность) и возможность вынесения обвинительного приговора по ст. 238 УК РФ. Так, деяния, перечисленные в ст. 238 УК РФ, могут совершаться только умышленно (п. 6 постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25.06.2019 №18). Следовательно, при установлении вины в форме неосторожности любой состав преступления, предусмотренный данной статьей, будет отсутствовать.

По традиции суду также не пришлось утруждаться полноценным доказыванием небезопасности оказанной медпомощи, поскольку медицинская деятельность не имеет четких критериев безопасности, что порождает большую свободу усмотрения. Небезопасность медуслуг обосновали тем, что врач нарушил требования, предусмотренные нормативными актами в сфере охраны здоровья. Среди таких актов суд упомянул закон «О защите прав потребителей» и Кодекс профессиональной этики врача, которые к критериям безопасности медпомощи не имеют никакого отношения.

Подробнее о проблеме «небезопасных медицинских услуг» в контексте ст. 238 УК РФ читайте в статье «Опасно для медиков, или Оказание небезопасных услуг по ст. 238 УК РФ (обзор практики)».