Очередная Элина, или Врач не убийца? Ну извините

По многочисленным просьбам выражу некоторые мысли по поводу дела Элины Сушкевич. Эмоции съедают, но об этом позже, а сперва хоть немного по делу, то есть об убийстве малолетнего в контексте ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Убийство, как известно, может быть совершено в форме как действия, так и бездействия. Попробуем в здравом уме и трезвом сознании представить доктора, осознанно совершающего действия, направленные на прямое умерщвление беспомощного младенца. Притом не просто осознанно, а еще и совершенно умышленно. Например, доктор хладнокровно перерезает скальпелем живому младенчику тощую шейку, дабы «не мучился», или «не портил статистику», или просто «ужас до чего не люблю 700-граммовых». Дурно? Отчего же? Я всего лишь называю вещи своими именами — убийство так убийство, какие уж тут политесы.

Ну а если вдруг речь идет об убийстве в форме бездействия, то о составе преступления можно говорить только лишь при наличии следующих условий: на докторе лежит юридическая обязанность по охране жизни ребенка и он имеет реальную возможность предотвратить наступление его смерти, но при этом умышленно не оказывает ему медицинскую помощь. Классическим примером является запрещенная в России эвтаназия. Но в случае с делом Элины Сушкевич возникает как минимум несколько резонных вопросов.

Кто принимал роды? Когда, кем и как была вызвана реанимационная бригада? Сколько прошло времени с момента родов до прибытия реанимационной бригады? В каком состоянии находился младенец на момент прибытия реанимационной бригады? Была ли у Элины реальная (а не потенциальная) возможность его спасти? Можно ли однозначно и достоверно утверждать, что смерть младенца наступила именно по причине действий/бездействия Элины (равно как и иных врачей перинатального центра)? Последнее, то есть установление прямой причинно-следственной связи, мне представляется наиболее затруднительным, так как причиной смерти столь глубоко недоношенных младенцев с экстремально низкой массой тела обычно являются их пограничные показатели жизнеспособности. Смею предположить, что качественная выживаемость 700-граммовых деток в наш век по-прежнему не столь высока, и совершенно невозможно однозначно установить тот факт, что действия, а уж тем более бездействия врача явились объективным и основным (!) обстоятельством гибели младенца, без которых, подчеркиваю, это последствие (смерть) не могло бы наступить.

Конечно, данный вопрос находится в плоскости судмедэкспертизы, которая, хочу верить, догадывается (по крайней мере, пока смэ не подчиняется СК), что смерть младенцев, родившихся в два раза раньше срока, является довольно-таки распространенным явлением. Равно как и смерть людей от старости, которая, по всей видимости, тоже скоро станет объектом пристального внимания со стороны СК.

Комментировать серьезно теоретический умысел Элины совсем уж не получается, да и не хочется. Перо затупилось, и работа нейдет — сижу, пишу, маюсь. На этой ноте ко мне подходит дочь 10 лет.

Так очевидно, что он умер и почему

«Мама, о чем ты так задумалась?», — спрашивает она, вглядываясь в мое озабоченное лицо. Я делаю паузу в раздумье говорить / не говорить и все же произношу: «Об одном малюсеньком ребеночке, который умер, а доктора обвинили в его убийстве». «А что было? Расскажи. Какой он был, этот ребеночек?», — удивительно спокойно спрашивает меня дочка, наверное, уже отчасти привыкнув к моей работе. «Очень маленький, всего 700 граммов», — отвечаю я, начиная жалеть, что втянула ребенка в такой недетский разговор. «Мамочка, а 700 граммов это нормально?», — интересуется дочь. «Ты что! Конечно ненормально. Ты родилась почти 3 кг, а он 700 граммов», — объясняю я. «А это как?», — задает ребенок прямой вопрос. «Как-то так», — я отмеряю в воздухе 10–15 см и показываю руками приблизительные размеры малыша, добавляя: — «он родился на 23 недельке, а не на 40, как положено». «А.., ну тогда это очевидно», — произносит она серьезно. «Что очевидно, родная?», — я еще не догоняю ее глубокой мысли. «Как что? Очевидно, что он умер и почему», — разъясняет мне малолетний ребенок. Мне, взрослой тетке, всерьез комментирующей ст. 105 УК РФ применительно к детскому доктору анестезиологу-реаниматологу.

Мир перевернулся, и мы вместе с ним. Пресловутые «окна овертона», без сомнения, работают, и вчерашняя дикость становится сегодня едва ли не нормой поведения. После незашоренного свежего взгляда моего ребенка мне становится ясна причина моей маяты. Действительно, как же можно препарировать это дело с серьезных юридических позиций даже при всем при том, что происходит оно явно не понарошку. Как ни старайся, это не получается. Это также, как пытаться на полном серьезе приводить доказательную базу в пользу того, что ужик, хоть и пресмыкающееся, но не является гражданином России. Ведь для этого ему надо еще как минимум пару тысяч лет проползать на своем поношенном брюхе, потерять безвозвратно дар речи и умение мыслить, видеть, жалить и оказывать хоть какое-либо действенное сопротивление.

Да простит мне мой злой язык искренне уважаемое профессиональное сообщество. Это не злой язык, это моя боль, это годы унижения, заискивания и агитации за дело, за перемены, за обращение внимания на эти давно очевидные проблемы, это километры исписанного текста, катушки снятых роликов и сделанных докладов. Это обитые глухие стены сильных мира сего, коих деньги и власть надежно ограждают от обсуждаемых земных проблем. Ведь одно дело — яркая и приятная роль предводителя, а другое дело — вникать, думать, делать, а самое главное — тратить на дело силы и деньги, которые ох как пригодятся в большом хозяйстве.

А еще помимо денег есть страх, страх получить по башке от еще более сильных мира сего. Ну как же в нашей стране можно самовольно, без санкции, поднять такую больную тему, как живорождение и мертворождение? И неважно, что в России до сих пор отсутствуют четкие законодательные дефиниции таких понятий как «роды», «живорождение», «мертворождение», «момент рождения», «аборт», «признаки живорождения» и другие, а существующие на поверку далеки от положений Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). И неважно, что отечественное законодательство, регулирующее разграничение понятий «мертворождение» и «живорождение», допускает возможность различных толкований. И уж тем более неважно, что происходит бесконечная путаница с регистрацией детей в качестве живорожденных/мертворожденных, особенно в случаях рождения недоношенных детей, детей с экстремально низкой массой тела и детей с тяжелыми врожденными патологиями, умерших почти сразу или в течение нескольких суток после рождения. И даже неважно то, что переход Российской Федерации в 2011 году на новые критерии живорождения ВОЗ оказался не более чем пустой декларацией. И уж тем более совсем неважно то, что путаница и невнятность законодательных норм приводит к массовым уголовным преследованием медицинских работников. Все это неважно по сравнению с тем, как плотно сжимается очко от одной лишь мысли даже косвенно задеть запрещенную тему статистики и перинатальной смертности.

Я не буду тыкать пальцем, но о плачевном положении дел в этой области знало немалое количество стоящих у руля людей. Мы вот уже несколько лет как двигаем данную тему, предлагая не только нападки и критику, но и конкретные прикладные решения. Но вот только почти каждый чиновник-бюрократ, боязливо озираясь на туманный верх, совсем как чеховский Беликов думает: «Как бы чего не вышло». И это опасение приводит его в страшное оцепенение, сковывая намертво последние добрые порывы и помыслы. Вот теперь и вышло, ведь этот годами сдабриваемый вулкан просто не мог не проснуться.

Причины регистрации фактически живорожденных в качестве мертворожденных

Напомню, что поводом для громкого «дела Елены Белой», из которого вытекло новое «дело Элины Сушкевич» стала некорректная регистрации фактически живорожденного ребенка в качестве мертворожденного. А ведь такие случаи далеко не единичные, и на практике детей, родившихся с пограничными показателями жизнеспособности и проживших незначительное время, порой регистрируют в качестве мертворожденных. Причин здесь, конечно же, несколько, включая «не портить статистику», но и несовершенство законодательных норм тоже играет свою фатальную роль. Я весьма подробно разбирала эту тему в заметке «С ВОЗу, или как Россия «перешла» на международные критерии живорождения» на сайте «Эхо Москвы».

Немного повторюсь и приведу дословную цитату из заметки: «В итоге такие ошибки в документах, сами по себе не являясь преступлением, «возбуждают» наших правоохранителей. Они начинают расследование, полагая, что неверное оформление документации не более чем попытка скрыть преступление, то есть умышленное бездействие или просто неквалифицированное оказание медицинской помощи новорожденному. Они начинают «копать» и иногда «находят» то, чего и не было, и даже не предполагалось».

Совершенно вряд ли предполагалось найти преступный умысел Элины Сушкевич на совершение убийства беззащитного недоношенного младенца. Однако, глядишь, такими темпами скоро найдут и организованную группу, и особую жестокость, а может быть даже и мотивы ненависти или вражды врачей в отношении социальной группы пациентов.

Хотя почему же найдут, ведь согласно официальной информации Элина Сушкевич была задержана по обвинению в ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство малолетнего, заведомо находящегося в беспомощном состоянии, группой лиц по предварительному сговору». Я затрудняюсь представить себе механизмы доказывания этого самого предварительного сговора на убийство, ведь он предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, направленных на лишение жизни потерпевшего. То есть, по всей видимости, предполагается найти доказательства предварительного сговора Элины Сушкевич и Елены Белой, которая до сих пор находится под домашним арестом. Ведь в группе лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 35 УК РФ) обязательно наличие как минимум двух исполнителей, при этом лица должны заранее договориться о совместном совершении убийства и действовать совместно с умыслом (в нашем случае лишить младенца жизни), непосредственно и совместно участвуя в этом процессе. Затрудняюсь ответить, как будет следствие доказывать заведомую договоренность врачей, их совместный умысел и совместные действия. Ну и, наконец, резкое изменение позиции следствия также заставляет задуматься, это, очевидно, немаловажный аргумент против обвинения (напомню, что первоначально выдвигалась версия неоказания медицинской помощи младенцу в виду экономии средств на дорогостоящий препарат).

Врач не убийца? Ну извините

А знаете, почему все это происходит? Да потому что так можно. Сначала вся страна покряхтела, но схавала тотальное применение ст. 238 УК РФ по отношению к медицинским работникам, предполагающую умышленное оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. А уж какая такая великая разница между ст. 238 и ст. 105 УК РФ? Раз уж врач может умышленно оказывать небезопасные медицинские услуги, то он и на убийство способен. Стоит, правда, оговориться, что схавала такое развитие событий не вся страна, а только медицинская ее половина, а другая, пациентская половина ее активно поддерживала и даже торжествовала, поэтому намерения СК и народа глобально сошлись в одной точке и сжались теперь на узком врачебном горлышке. Обвинение врача в убийстве, конечно же, с непривычки вызвало такой общественный резонанс, но не исключаю, что со временем к ст. 105 УК РФ разовьется такая же резистентность, как в свое время к не более пригодной для этих целей ст. 238 УК РФ.

Но покамест случилась страшная шумиха, все-таки, согласитесь, на такое привыкание нужно время. Поэтому, по всей видимости, железные клещи будут вынуждены разжаться и выпустить несчастную Элину Сушкевич на свободу. Очередной раз в режиме ручного управления и телефонного права будет спасен очередной напуганный маленький человек. Большой врач, ставший в один миг маленьким человеком словно повидло в пирожке, как не раз говорила сама Элина. А затем, спотыкаясь, озираясь и заикаясь, этот большой-маленький человек вернется (если, конечно, вернется) на свое рабочее место. И будет старательно в первую очередь для самого себя делать вид, что ничего не произошло, ничего не изменилось. А наша система как в том прекрасном анекдоте транслирует что-то типа извинения: Я сказал, что врач убийца? Врач не убийца! Врач не убийца… Врач не убийца? Ну извините…

PS. Уже после написания данной статьи на сайте СКР появилась информация о уже логичном возбуждении нового дела в отношении Елены Белой по ч. 3 ст. 33, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (организация убийства малолетнего), а также о сульфате магния, обнаруженном в трупе младенца. Безусловно, второе вызывает некоторое удивление, так как данный препарат действительно не применяется обычно в ходе реанимации и интенсивное терапии новорожденных. Однако магния сульфат совершенно законно применяется при плановой терапии недоношенных новорожденных (ставится в капельнице для снятия судорожного синдрома, при нарушении мозгового кровообращения 2 и 3 степени, поступление ионов магния в организм и другие показания), поэтому его обнаружение не более чем факт, не несущий заведомо ни положительной, ни отрицательной информации. Однако для начала требуются надлежащие доказательства фактического наличия в трупе ребенка магния сульфата, способа его введения, дозировки, цели введения, причастности доктора Сушкевич, статуса и качества очевидца, доказательства предварительного сговора и так далее. Да и вообще на сегодняшний день главный вопрос профсообщества заключается в том «а был ли мальчик?».