Представительство в гражданском процессе

Суд первой инстанции – начало большого пути по минному полю российского судопроизводства. В роли саперов – отважные юристы и бравые адвокаты. Ведь всего одна ошибка может лишить судебное дело желаемой перспективы.

Несмотря на опыт и медицинскую специализацию, мы не ограничиваемся собственными ресурсами и активно привлекаем к делу внештатных «саперов» – медицинских экспертов, клиницистов, судебных медиков и других узких специалистов. Это дает возможность при ведении судебного дела учитывать не только тонкости материального и процессуального права, но и специфику медицинской, фармацевтической и иной деятельности в сфере здравоохранения.

Ведение дела из категории «клиника-пациент» почти всегда сопровождается независимой медико-правовой экспертизой случая лечения. Подробно об услуге здесь. Нередко мы парами или даже тройками выстраиваемся у высоких дверей зала судебных заседаний: юрист-оптимист, клиницист-пессимист и судебный медик-реалист. Как говорится, noblesse oblige (положение обязывает…).

В каждом деле – свои нюансы, своя стратегия, своя обойма внештатных специалистов. Всегда все по-разному, поэтому опять в новинку и в копилку уже 15-летнего опыта.

Суд апелляционной инстанции – конвейер: винтики, шестеренки, стереотипные движения. Этот суд довольно редко вникает в суть дела, ориентируясь скорее на формальные критерии законности обжалуемого решения. По статистике, апелляционный суд отменяет или изменяет всего около 25% решений судов первой инстанции.

Впрочем, этого достаточно для желающих попытать счастье и отстоять позицию в суде второй инстанции. Однако надо не забывать, что «судебный конвейер» пашет на всех парах, давая не более 30 дней на попытку повернуть дело вспять. Поэтому берите ежа за усы, т. е. звоните нам.

Коллегия судей чаще всего решает судьбу дела за одно заседание. Однако это не отменяет тщательной подготовки апелляционной жалобы и проработки тактики ведения дела. Скорее напротив, сжатые сроки и особый подход тренируют способность к максимальной концентрации и точности формулировок.

Мы работаем так же четко и слаженно, как и судебный конвейер.

Кассация – прыжок в последний, точнее, предпоследний вагон. Догнать сложно, впрыгнуть тяжко, а упустить досадно.

Поэтому даже при проигрыше в судах предыдущих инстанций не стоит пренебрегать возможностью подать кассационную жалобу.

Однако надо понимать, что кассационный суд не будет анализировать обстоятельства дела и представленные доказательства. Его дело – непредвзятая оценка возможных ошибок в контексте материального и процессуального права. Успешный пересмотр дела в кассации – явление редкое, оттого и ценится так каждым практикующим юристом или адвокатом. Кстати, неюристов туда просто не пускают.

Верховный Суд, как Джоконда: сам выбирает, кому – нравиться, а кому – нет. Более того, наша невозмутимая и загадочная «Мона Лиза» внемлет тоже далеко не каждому.

Только около половины дел вообще принимаются ВС РФ к производству, а обжалуются не более 10–15% дел.

Тем не менее сложности процесса в надзоре не повод для остановки, а стимул для активной работы нашего судебно-претензионного отдела. Сейчас довольно много медицинских дел стало доходить до надзора. В итоге за последние 5 лет накоплен объемный пул решений судов высших инстанций, которые имеют вес в работе судебной системы, несмотря на непрецедентный характер права в России.

Сфера здравоохранения жива и мобильна, а в отсутствие четких механизмов работы споры имеют все шансы на пересмотр с формированием принципиально новых позиций даже по сложившимся практикам. Это дает возможность мыслить шире, идти дальше и в итоге вкушать с нашими клиентами сладкий вкус победы.