Проблемы квалификации деяний медицинских работников, приведших к интранатальной гибели плода человека

На основе сложившейся судебной практики в статье анализируются спорные вопросы квалификации деяний медицинских работников, приведших к интранатальной гибели плода

В медицинской практике нередки случаи, когда здоровый на протяжении всего периода беременности плод погибает в родовых путях роженицы в результате действий или бездействия врачей, принимающих роды. Однако в теории уголовного права и в правоприменительной практике до настоящего времени не выработано единого подхода к оценке действий медицинских работников, допустивших дефект оказания медицинской помощи, последствия которого связаны с интранатальной1 гибелью плода. В основе проблем квалификации таких действий находится определение момента возникновения жизни человека.

Казалось бы, все очевидно. Право на жизнь возникает с момента рождения. Следовательно, с этого момента и начинается уголовно-правовая охрана жизни. Однако все не так просто. Сложность решения проблемы привлечения к уголовной ответственности врача, виновного в интранатальной гибели плода, заключается в том, что рождение, так же как и жизнь, и смерть, не мгновенный акт, а достаточно длительный процесс2 (продолжительность физиологических родов составляет у первородящих от 7 до 14 часов, у повторнородящих – от 5 до 12 часов; допускается течение родов до 18 часов).

Процесс родов включает в себя три периода:

1. Раскрытие маточного зева (схватки).
2. Изгнание плода.
3. Последовый период.

В этом случае возникает еще одна проблема, которая заключается в том, что из правовой сферы выпадает первый, а то и два первых периода родов. Очевидно, что прерыванием беременности таковые уже являться не могут, так как беременность заканчивается с началом родов, а период схваток уже является непосредственно периодом родов при котором еще не произошло изгнание плода. В связи с этим, возникает несколько взаимосвязанных дискуссионных вопросов, а именно:

• С какого момента начинается уголовно-правовая охрана жизни человека в российском законодательстве?
• Обладает ли рождающийся правом на жизнь?
• Является ли деяние, приведшее к смерти рождающегося плода, преступлением против жизни?
• Можно ли говорить о наличии в действиях врача акушера-гинеколога какого-либо состава преступления в ситуации, когда он должен и может предвидеть, и предотвратить внутриутробную гибель плода, однако в результате легкомыслия или небрежности причиняет своими действиями или бездействием гибель плоду, не причиняя при этом вред здоровью роженицы?

В учебной3 и специальной литературе4 по уголовному праву нет однозначных ответов на обозначенные вопросы и высказывается множество точек зрения, каждая из которых имеет право на существование, хотя некоторые из них противоречат друг другу.

В целом из этих подходов можно выделить два основных противоположных мнения, которые заключаются в следующем:

1. Объект родов, погибший во время процесса родов, не обладает правом на жизнь, так как с юридической точки зрения не является человеком - жизнь имеет место быть только после полного отделения плода от организма матери при условии соответствия его критериям живорожденности. Любой вред, причиненный до этого момента, не может считаться преступлением против жизни и влечь наступление уголовной ответственности.
2. Право на жизнь возникает одновременно с началом физиологических родов - рождением ребенка следует считать не момент полного изгнания или извлечения младенца из организма роженицы, когда новорожденный начинает проявлять жизненно важные обменные функции, свойственные самостоятельному человеческому организму (легочное дыхание, сопровождаемое первым вдохом и криком), а момент наступления первых родовых схваток у беременной женщины, когда только начинается процесс отделения плода от материнского организма. Исходя из этого, он делает вывод о том, что жизнь продукта рождения в период его изгнания из организма роженицы не должна выпадать из-под уголовно-правовой охраны жизни человека.

Но, по мнению автора статьи, теория может дать лишь почву для размышления судам, экспертам и следственным органам для принятия в будущем тех или иных решений. Основной ориентир для них представляет сложившаяся судебная практика. Несмотря на то, что в Российской Федерации не прецедентная система права, судебная практика все-таки дает представление о том, что же происходит при рассмотрении дел об интранатальной гибели плода в действительности.

Невзирая на широкий простор для полемики, количество судебных решений, которые бы подтверждали ту или иную точку зрения в отношении обозначенной нами проблемы, не так велико. Мы проанализировали всю доступную судебную практику по статьям 109, 124 и 238 УК РФ, однако найти однозначного ответа на выше поставленные вопросы нам не удалось. Зачастую иски касательно интранатальной гибели плода носят лишь гражданский характер, так как речь идет только о компенсации морального вреда родителям за страдания из-за смерти ребенка, вызванной действиями (бездействиями) врачей. В таких случаях, если вина медицинского работника доказана, суды идут навстречу истцам и удовлетворяют исковые требования о возмещения морального вреда.

Подобные примеры представлены в следующих судебных решениях:

1. Решением Октябрьского районного суда г. Омска были удовлетворены требования гражданки С. М.А. по иску к Муниципальному учреждению здравоохранения «Клинический родильный дом № …», Администрации г. Омска, Департаменту финансов и контроля. Суд установил, что между действиями (бездействием) сотрудников родильного дома и вызванной этими осложнениями родов интранатальной гибелью плода имеется причинно-следственная связь. На основании этого суд постановил взыскать с медицинской организации в пользу истицы денежную компенсацию морального вреда, а также возместить ей иные судебные расходы5.

2. Решением Виноградовского районного суда Архангельской области по делу № 2-3/2012 были удовлетворены требования гражданки К. О.А. по иску к ГБУЗ Архангельской области «Виноградовская ЦРБ». Оценив доказательства, суд пришел к выводу о наличии причинно-следственной связи между действиями акушерки медицинской организации и наступившей смертью ребенка (плода) К. О.А. На основании этого суд постановил взыскать с ГБУЗ Архангельской области «Виноградовская ЦРБ» в пользу К. О.А. компенсацию морального вреда и возврат государственной пошлины6.

   Следует заметить, что причиной, по которой в аналогичных ситуациях суд отклонял требования о компенсации морального вреда, является отсутствие доказанной связи между действиями медицинского работника и гибелью рождающегося.

3. Решением Камбарского районного суда Удмуртской республики по делу № 2-91/2011 было отказано в удовлетворении исковых требований Е. к МУЗ «Камбарская ЦРБ», поскольку истцом не было представлено убедительных доказательств наличия противоправности в действиях врачей МУЗ «Камбарская ЦРБ, а также причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) работников МУЗ «Камбарская ЦРБ» и причиненным истцу моральным вредом7.

Не совсем очевидно почему в рассмотренных, а также иных аналогичных ситуациях не идет речи об уголовной ответственности медицинских работников. На наш взгляд, это вызвано тем, что в тех случаях, когда уверенные в неправомерных действиях медицинских работников родители все же обращались в следственные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела, последние могли отказывать в связи с тем, что погибший во время родов плод, по их мнению, не являлся человеком, а потому в действиях врачей отсутствовал состав преступлений. К сожалению, доступа к материалам предварительного расследования у нас не было, однако, косвенно такой вывод можно сделать исходя из текста некоторых решений по делам, уже перешедшим на стадию судебного производства, а также данных, которые нам удалось получить из средств массовой информации. Рассмотрим примеры таких случаев:

1. В Костромской области родители погибшего во время родов ребенка обратились с иском к ОГБУЗ «Нерехтская Центральная районная больница» с требованием взыскать компенсацию морального вреда. Решением Нерехтского районного суда Костромской области по делу 2-1038/2013 от 23 декабря 2013 года такие требования удовлетворены, как и в случаях, рассмотренных выше. Однако, что более интересно, в тексте решения также упоминается о постановлении следователя СО СУ СК РФ, которым было отказано в возбуждении уголовного дела по факту смерти новорожденного ребёнка. Причиной такого решения называется отсутствие состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 УК РФ, поскольку смерть наступила до рождения ребёнка, то есть внутриутробно8.
2. Как сообщает информационный портал «Tverigrad.ru», в Твери суд стал на сторону родителей ребенка, умершего по вине врачей во время родов. По словам прессы, родителям удалось доказать, что ребенок умер в результате оказания ненадлежащей медицинской помощи, и 31 марта 2015 года Заволжским районным судом города Твери решение было вынесено в пользу родителей. В чем именно заключалось решение не сообщается, но также редакция отмечает, что в уголовном преследовании врачей следственные органы отказали. Вероятно, имела место быть ситуация аналогичная рассмотренной выше, однако утверждать это наверняка нельзя, поскольку по этическим соображениям заседание суда было закрытым и сообщить другие подробности редакция портала не может9.

Мнение следователей о том, что действия врачей, приведшие к интранатальной гибели плода, не образуют состав преступления, можно было бы считать весомым доводом в пользу позиции правоведов об отсутствии уголовно-правовой охраны жизни рождающегося плода. Однако, нам удалось найти и альтернативную точку зрения представителей правоохранительных органов:

1. Согласно тексту апелляционного постановления Тверского областного суда по делу 22-1735/2014 от 19 августа 2014 года, сразу два представителя прокуратуры не согласны с мнением об отсутствии в действиях врачей, приведших к интранатальной гибели плода, состава уголовного преступления. В частности, государственный обвинитель прокуратуры Торопецкого района Тверской области посчитал возможным привлечь медицинского работника к уголовной ответственности по части 2 статьи 109 УК РФ, действия (бездействия) которого потенциально привели к гибели плода, а участвующий в судебном заседании прокурор эти доводы поддержал. Суд в свою очередь обвинения отклонил, но, что важно, причиной не привлечения медицинского работника к уголовной ответственности являлось не то, что смерть ребенка наступила внутриутробно, а то, что между внутриутробной гибелью плода и действиями медработника отсутствовала причинно-следственная связь10.
2. Похожая ситуация произошла в Щелково, где врач, принимавший роды, совершил причинение смерти плоду по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей. Помощником Щелковского прокурора ему были предъявлены обвинения по части 2 статьи 109 УК РФ. В результате, Постановлением Щелковского городского суда по делу № 1- 203/11 производство по делу было прекращено в связи с примирением подсудимого и потерпевшей, а сам медицинский работник освобожден от уголовной ответственности. Однако, следует отметить, что, согласно тексту постановления суда, государственный обвинитель возражал против прекращения уголовного дела в отношении подсудимого в связи с примирением сторон11.
3. По информации Петербургской интернет-газеты «Фонтанка», в Петроградском районном суде в 2014 году проходило слушание уголовного дела о гибели младенца при родах в местной клинике акушерства и гинекологии. Следственный отдел Петроградского района Главного следственного управления СК РФ по Санкт-Петербургу направил в суд уголовное дело, в котором роль обвиняемого отведена принимавшей роды акушеру-гинекологу. Женщину обвиняли в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 238 УК РФ («Выполнение работ или оказание услуг, не отвечающее требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть человека»). В случае обвинительного приговора суда ей грозило до 6 лет лишения свободы12.

К сожалению, остается неизвестным чем закончилось судебное разбирательство. Нам не удалось найти информацию ни в первоисточнике, ни на сайте Петроградского районного суда. Однако, следует также отметить и интересное мнение следственного отдела в части возможности применения статьи 238 УК РФ. Впрочем, в любом случае информация из прессы не может носить доказательный характер, так как мы не нашли каких-либо официальных документов, позволяющих рассуждать о результате судебного разбирательства.

Таким образом, мнения работников правоохранительных органов касательно проблемы уголовно-правовой охраны жизни рождающегося плода разделяются. Так, в тексте одного из рассмотренных нами решений констатируется факт того, что следователем было отказано в возбуждении уголовного дела по части 2 статьи 109 УК РФ. Тогда как в других случаях представители правоохранительных органов настаивали на привлечении акушеров-гинекологов к уголовной ответственности.

Иначе обстоят дела в ситуациях, когда в результате виновных действий в интранатальном периоде ребенком были получены травмы, что приводило к смерти уже после констатации его живорождения. Как показывает практика, с большой вероятностью в таких случаях, при условии доказанной вины, медицинский работник будет привлечен к уголовной ответственности по части 2 статьи 109 УК РФ. Приведем пример подобной ситуации.

По направлению Альтиевской врачебной амбулатории Назрановской городской больницы в Государственное учреждение «Центр охраны материнства и детства» поступила и была госпитализирована Б. Х.Х. с диагнозом «беременность 40-41 неделя, отягощенный акушерский анамнез (юная первобеременная), предвестники родов, гестоз второй половины беременности, внутриутробная гипоксия плода, крупный плод, анемия первой степени». Барзиева Х. Х. родоразрешилась. У нее родился живой, доношенный ребенок мужского пола. Однако, согласно доказательствам, во время родов ребенку были нанесены повреждения несовместимые с жизнью, вследствие чего ребенок умер.

При таких обстоятельствах решением Магасского районного суда (Республика Ингушетия) по делу 1-6/2015 врач акушер-гинеколог была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 УК РФ (заметим, что на основании пункта «а» части 1 статьи 78 УК РФ виновная была освобождена от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности)13.

Подобных ситуаций не так мало, и можно привести несколько аналогичных этому судебных решений, когда медицинский работник признавался виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 УК РФ за причинение вреда в интранатальном периоде, в следствие чего живорожденный погибал в течении короткого промежутка времени после родов:

• Приговор Светлоярского районного суда (Волгоградская область) № 1-285/2010 1-38/2011 1-38/2011(1-285/2010;) 1-382011 от 22 марта 2011 г.14;
• Приговор Пономаревского районного суда (Оренбургская область) № 1-1/2012 1-29/2011 от 5 июня 2012 г. по делу № 1-1/201215;
• Приговор Александровского районного суда (Томская область) № 1-1/2011 от 12 апреля 2011 г. по делу № 1-1/201116 и т.д.

На первый взгляд это не противоречит позиции, что жизнь ребенка охраняется с момента его полного отделения от утробы матери. Однако, данные решения подтверждают, что уголовно-правовая охрана здоровья наступает еще до рождения малыша. Такой вывод судов опровергает доводы отдельных авторов, которые утверждают, что какие-либо имеющиеся у плода травмы, приведшие к гибели, не подлежат судебно-медицинской оценке по тяжести вреда, так как к плоду не применимы критерии оценки степени тяжести вреда, причиненного человеку. Отсюда можно сделать вывод, что право на охрану здоровья у рождающегося появляется раньше, нежели право на охрану жизни, что по сути является парадоксом.

Однозначно не отвечает судебная практика и на вопрос о возможности привлечения медицинского работника, виновного в интранатальной гибели плода, к уголовной ответственности за неоказание помощи больному. Нам удалось найти лишь одну подобную ситуацию, которая случилась в г. Брянске, где бездействия медицинских работников стали причиной гибели плода и удаления органа у роженицы. Экспертиза показала, что в случае адекватного лечения такой исход мог быть предотвращен. В связи с этим приговором мирового судьи медицинские работники были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 124 УК РФ «Неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом или со специальным правилом, если это повлекло по неосторожности смерть больного либо причинение тяжкого вреда его здоровью». Заметим, что данный приговор обжаловался в апелляционном порядке, но Постановлением Бежицкого районного суда г.Брянска был оставлен без изменения, а апелляционная жалоба без удовлетворения17. Однако, в этой ситуации остается до конца неясно что имело ключевое значение для судов при принятии решения: факт смерти плода или же суды основывались на причинении тяжкого вреда роженице, к которому была отнесена потеря органа. Впрочем, такой единичный случай не может служить основой для каких-либо выводов, а найти более однозначных судебных решений в свободном доступе нам, к сожалению, не удалось.

Таким образом, судебная практика не дает четкого ответа на вопрос с какого момента охраняется жизнь рождающегося. Проблема квалификации деяний, связанных с интранатальной гибелью плода требует дополнительного законодательного разъяснения, что могло бы быть достигнуто за счет пояснений Верховного Суда по судебной практике по делам о преступлениях, связанных с внутриутробной гибелью плода, гибелью плода во время родов или в течении непродолжительного периода после них.

Чтобы исключить все споры, законодателю необходимо четко определиться с правовым статусом рождающегося ребенка и отразить это в действующих нормативных правовых актах.

В свою очередь, мы склоняемся к мысли, что действующее законодательство все же подразумевает защиту жизни и здоровья с момента начала родов.

Очевидно, что в момент начала схваток уже не может идти речи о прерывании беременности (аборте), поскольку сама беременность уже прервана начавшимися родами. В случае нормального течения родов, окончание беременности свидетельствует о том, что ребенок уже является потенциально жизнеспособным. Данное понятие не нуждается в определении критериев, так как факт готовности к существованию вне утробы матери подтверждается началом отделения плода от организма матери.

Нам очевиден и тот факт, что лицо, посягающее на рождающегося, сознает, что лишает жизни живого ребенка, а не внутриутробный его плод. По всем признакам фактическое содержание и социальное значение такого преступления соответствует признакам убийства.

Нам очевиден и тот факт, что медицинский работник, в результате легкомыслия или небрежности которого погиб рождающийся, осознавал, что от его действий зависит жизнь человека, а не внутриутробного плода. По всем признакам фактическое содержание и социальное значение такого преступления соответствуют признакам причинения смерти по неосторожности.

По своей сути, причинение смерти - это действие (бездействие), которое привело к смерти головного мозга. Очевидно, что причинить смерть не живому организму нельзя. При этом мозг рождающегося ребенка не пребывает в состоянии смерти и не отвечает критериям установления такой смерти. Отсюда можно сделать вывод, что к статусу рождающегося по своей сути гораздо ближе понятие «живой», нежели «не живой». Таким образом, причинение вреда рождающемуся является преступлением против жизни.

Кроме того, никто из правоведов не акцентирует внимание на дословной трактовке диспозиции статьи 106 УК РФ в части «убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов». Отбросим лишнее и получим «убийство новорожденного во время родов». Таким образом законодатель подтверждает, что статус «новорожденного» плод приобретает не в момент окончания родов, а в момент их начала.

Данные выводы свидетельствуют о том, что с момента начала родов новорожденный уже является человеком и его права охраняются законом. Отсюда следует, что при наличии в действиях врача акушера-гинеколога какого-либо состава преступления в ситуации, когда он должен и может предвидеть, и предотвратить внутриутробную гибель плода, однако в результате легкомыслия или небрежности причиняет своими действиями или бездействием гибель плоду, он должен быть привлечен к уголовной ответственности (часть 2 статьи 109, часть 2 статьи 124, пункт «в» части 2 статьи 238 УК РФ).

Кроме всего прочего, стоит обратить внимание на тот факт, что убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности влечет ответственность идентичную той, что предусмотрена за убийство двух или более лиц (часть 2 статья 105 УК РФ). Иными словами, законодатель прямо указывает на то, что жизнь плода и матери имеет вес аналогичный жизни двух людей.

1. 1Интранатальная гибель плода – смерть плода, которая наступает в течение родового акта.
2. 2Попов А.Н. О начале уголовно-правовой охраны жизни в Российской Федерации // КриминалистЪ, 2013. № 2(13). С. 77—84.
3. 3Гладких В.И., Крюкова Н.И., Решняк М.Г., Шумов Р.Н. Уголовное право России в схемах. Особенная часть. Учебное пособие. М.: Юстиция, 2016, - С. 105 – 108; Уголовное право России. Общая и Особенная части / Учебник под общ. ред. проф. В.И. Гладких. М.: Государственный университет управления, 2015. – С. 316 – 321; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Расширенный уголовно-правовой анализ / Под общ. ред. В.В. Мозякова. М.: Экзамен, 2012 – С. 431 – 435 и др.
4. 4Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности / Т. В. Кондрашова ; рец. И. Я. Козаченко и др. — Екатеринбург: Гуманитарный ун-т, 2000, - С. 12—13; Судебно-медицинская квалификация тяжести вреда здоровью при интранатальной гибели плода // Задачи и пути совершенствования судебно-медицинской науки и экспертной практики в современных условиях: Труды VII Всероссийского съезда судебных медиков, 21-24 октября 2013 года, Москва // Под общ. ред. д.м.н. А.В. Ковалева. — М.: Голден-Би, 2013. — Том 1, - С. 242; Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России // А.Н. Красиков; Саратовская государственная академия права. — Саратов: Полиграфист, 1996, - С. 9 — 10; Ковалев А.В., Плетянова И.В., Фетисов В.А. Правовые и судебно-медицинские проблемы установления жизнеспособности плодов и новорожденных в современных условиях // Судебно-медицинская экспертиза, 2014. № 57(4); Шарапов Р.Д. Уголовно-правовое значение юридического определения момента рождения ребенка // Уголовное право, 2012. № 3; Колочков Е.Д. Проблема квалификации преступлений, связанных с интранатальной гибелью плода // КриминалистЪ, 2015. № 1(16). С. 94—95; Шарапов Р.Д. Уголовно-правовое значение юридического определения момента рождения ребенка // Уголовное право, 2012. №3 и др.
5. 5Решение по иску к Муниципальному учреждению здравоохранения «Клинический родильный дом № », Администрации г. Омска, Департаменту финансов и контроля [электронный ресурс] // Октябрьский районный суд г. Омска. URL: http://octobercourt.oms.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&id=82 (дата обращения: 13.05.2016).
6. 6Решение Виноградовского районного суда (Архангельская область) по делу 2-3/2012 (2-306/2011) ~ М-320/2011 [электронный ресурс] // Росправосудие. URL: https://rospravosudie.com/court-vinogradovskij-rajonnyj-sud-arxangelskaya-oblast-s/act-443732909/ (дата обращения: 13.05.2016).
7. 7Решение Камбарского районного суда Удмуртской Республики № 2-91/2011 от 18 апреля 2011 г. по делу № 2-91/2011 [электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/OEaCm51U3aoo/ (дата обращения: 13.05.2016).
8. 8Решение Нерехтского районного суда (Костромская область) по делу 2-1038/2013 ~ М-1050/2013 [электронный ресурс] // Росправосудие. URL: https://rospravosudie.com/court-nerextskij-rajonnyj-sud-kostromskaya-oblast-s/act-441875887/ (дата обращения: 13.05.2016).
9. 9В Твери суд встал на сторону родителей ребенка, умершего по вине врачей [электронный ресурс] // Информационный портал «Tverigrad.ru». URL: http://tverigrad.ru/publication/v-tveri-sud-vstal-na-storonu-roditelejj-rebenka-umershego-po-vine-vrachejj (дата обращения: 13.05.2016).
10. 10Решение Тверского областного суда (Тверская область) по делу 22-1735/2014 [электронный ресурс] // Росправосудие. URL: https://rospravosudie.com/court-tverskoj-oblastnoj-sud-tverskaya-oblast-s/act-480092481/ (дата обращения: 13.05.2016).
11. 11Постановление Щелковского городского суда Московской области № 1-203/2011 по делу № 1-203/2011< [электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/9F1EM5LKmtUN/ (дата обращения: 13.05.2016).
12. 12Дело мертворожденного младенца рассмотрит суд [электронный ресурс] // Петербургская интернет-газета «Фонтанка». URL: http://www.fontanka.ru/2014/07/30/057/ (дата обращения: 13.05.2016).
13. 13Решение Магасского районного суда (Республика Ингушетия) по делу 1-6/2015 (1-6/2014; 1000 1-10/2013; 1-91/2012;) [электронный ресурс] // Росправосудие. URL: https://rospravosudie.com/court-magasskij-rajonnyj-sud-respublika-ingushetiya-s/act-504111948/ (дата обращения: 13.05.2016).
14. 14Приговор Светлоярского районного суда (Волгоградская область) № 1-285/2010 1-38/2011 1-38/2011(1-285/2010;) 1-382011 от 22 марта 2011 г. // [электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/scocNxU6FTJX/ (дата обращения: 13.05.2016).
15. 15Приговор Пономаревского районного суда (Оренбургская область) № 1-1/2012 1-29/2011 от 5 июня 2012 г. по делу № 1-1/2012 // [электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/wjCKriKBodga/ (дата обращения: 13.05.2016).
16. 16Приговор Александровского районного суда (Томская область) № 1-1/2011 от 12 апреля 2011 г. по делу № 1-1/2011 [электронный ресурс] // Судебные и нормативные акты РФ. URL: http://sudact.ru/regular/doc/sxVt86jipTQt/ (дата обращения: 13.05.2016).
17. 17Постановление Бежицкого районного суда г. Брянска (Брянская область) от 19.09.2011 [электронный ресурс] // Росправосудие. URL: https://rospravosudie.com/court-bezhickij-rajonnyj-sud-g-bryanska-bryanskaya-oblast-s/act-100013162/ (дата обращения: 13.05.2016).